Бельский отшатнулся, невольно вскрикнув от потрясения. В первую секунду он не узнал это чудовище. Но вот тварь шагнула вперед, с хрустом сминая обломки, и князя вдруг осенило. Осталась капля энергии, и по ней он сразу понял… Это же Костя Безумов! Только что за дичь с ним приключилась⁈

Еще мгновение назад он был человеком, пусть и невероятно сильным. Но теперь… теперь перед Вороном стояло порождение самой преисподней. Ходячий кошмар, явившийся в мир живых!

— Какого… Что ты за тварь⁈ — сорвался на фальцет Бельский, пятясь от неумолимо надвигающегося монстра. В голосе князя плескался неприкрытый ужас вперемешку с отвращением, — Во что ты превратился, щенок⁈

Но тварь не удостоила его ответом. Безумов, или кто бы то ни было, просто молча продолжал идти вперед. Земля содрогалась от тяжести его шагов, камни крошились в пыль под исполинскими стопами. Энергия вокруг него закручивалась вихрем…

Бельский заполошно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Нехорошее предчувствие скребло на душе ржавым ножом. В воздухе отчетливо запахло приближающейся бедой… А еще от чудовища веяло настолько осязаемой волной ярости и жажды крови, что аж мороз по коже продирал.

Князь решительно тряхнул головой, стряхивая оцепенение. Какого беса он тут распустил нюни? Он же величайший маг Синегорья! Сейчас он живо наваляет этому ублюдку, чтоб неповадно было!

Оскалившись, Бельский вновь принял человеческое обличье — некоторые заклинания сподручнее было творить человеком. Он вскинул руки и принялся ожесточенно плести заклятье. Стремительно замелькали пальцы, вычерчивая в воздухе сложный узор магических печатей. По нитям вязи заструилась, закапала прожигающая плоть и кости ярость.

Наконец чудовищное по силе проклятье было готово. С гортанным рыком Ворон швырнул сгусток тьмы прямо в центр бронированного лба монстра. Вспышка, взрыв, и всю округу заволокло удушливым черным дымом.

Бельский торжествующе расхохотался. Все, щенку конец! Теперь от него и мокрого места не осталось!

Но смех оборвался, не успев толком начаться. Там, где клубился дым, раздался леденящий душу скрежет. Будто острые когти прошлись по металлу, пробуя его на прочность…

В следующий миг из мглы вынырнул монстр с дымящейся мордой. И князь с ужасом увидел, что его мощнейшее заклятье не причинило исчадию ни малейшего вреда! Лишь пара царапин и вмятин появились на глянцевой броне. Да тонкая струйка ихора потекла из уголка пасти. Но монстр, кажется, даже не замедлил шаг.

А дальше события понеслись с чудовищной скоростью. Безумов прыгнул вперед, преодолев разделяющее их расстояние одним рывком. Когтистая лапа с размаху впечаталась Бельскому в грудь, отшвырнув его на добрый десяток метров. Князь с истошным воплем врезался спиной в скалу и сполз на землю, хрипя от боли в прокушенном языке. В глазах двоилось, ребра, кажется, превратились в крошево…

Но отдышаться ему не дали. Тотчас сверху обрушился град сокрушительных ударов. Монстр молотил своими кулаками, круша кости в щепу.

Бельский орал благим матом, пытаясь закрыться, выставить щит, хоть как-то защититься. Но где там! Каждый новый удар, казалось, был мощнее предыдущего.

Наконец израненный, полуживой князь сумел кое-как отползти. Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, он из последних сил призвал трансформацию. Тело вмиг оплело знакомое черное оперение, вспухли перепончатые крылья. И вот уже вместо человека на земле корчится жуткая помесь ящера, птицы и змея.

Тварь с клекотом взвилась в небо, лихорадочно треща крыльями. От стремительных перемещений раны и ожоги вспыхнули свежей болью, но Бельскому было уже плевать. Лишь бы убраться, лишь бы спастись!

Однако проклятый монстр и не думал отставать. Одним немыслимым прыжком он взмыл вверх, на ходу разворачивая собственные крылья — иссиня-черные, будто высеченные из обсидиана. С рокотом рассекая воздух, он ринулся вдогонку.

Отчаянно хрипя, Бельский накручивал в небе немыслимые петли, то и дело ныряя в облака. Пытался запутать чудище, сбросить со следа. Но Безумов будто предугадывал каждое его движение, заранее просчитывал траекторию. Сокращал дистанцию, подбирался все ближе.

В какой-то момент князь понял — дальше тянуть нельзя. Из последних сил он извернулся в воздухе и смачно плюнул в сторону преследователя сгустком раскаленной плазмы. Надеялся хоть на мгновение ослепить, дезориентировать…

Но монстр с легкостью, небрежным жестом, смахнул в сторону смертоносный огонь. Словно комара отогнал, не более. И тогда Бельский со всей отчетливостью осознал — этой схватки ему не выиграть. Слишком велика разница в силе. Тварь превосходит его на порядок, если не больше. Выхода нет.

Обреченно всхлипнув, князь заложил крутой вираж, выжимая из своего крылатого тела последние крохи энергии. Попытался оторваться хотя бы на полкорпуса, выиграть спасительные секунды для телепортации…

Но не тут то было. Будто черная молния сверкнула совсем рядом. Когтистая лапа выстрелила вперед, впиваясь Ворону в загривок. Стальная хватка сомкнулась, не давая вырваться.

Обессиленный князь забился, захрипел. Из последних сил он сосредоточился, пытаясь обратиться назад в человеческую форму. Если уж умирать, то достойно. А не в облике жалкой твари…

Превращение далось ему нелегко. Тело плавилось, текло, меняло очертания. Оперение втягивалось под кожу, кости с хрустом становились на места. Бельский судорожно, с надрывом кашлял, сплевывая кровавую пену. Каждый новый вдох давался с невероятным трудом — легкие будто насквозь прошило раскаленными штырями.

Еще и возраст брал свое. Старые раны и застарелые болячки разом напомнили о себе. В молодости он мог творить немыслимые чудеса, таскать на горбу неподъемную ношу. А теперь… даже простой полет в другой ипостаси выжимал его досуха.

Безумов меж тем плавно приземлился, продолжая удерживать обмякшую человеческую фигурку за шкирку. Небрежно встряхнул, вглядываясь в полуобморочное лицо с отстраненным любопытством.

А Бельский из последних сил приоткрыл мутные от боли глаза. Заглянул прямо в те черные провалы, что заменяли чудовищу глазницы. Заглянул — и обмер. Там, в этой тьме, не было ничего человеческого. Ни тени разума, ни проблеска чувств. Лишь всепоглощающая бездна, готовая упиваться муками и смертями.

Из последних сил князь разлепил спекшиеся губы. Просипел, сам не узнавая свой голос:

— Кто… кто ты? Зачем?

Монстр склонил голову вбок, будто к чему-то прислушиваясь. Еще мгновение помедлил, а потом…

Резкий, стремительный рывок — и пудовый кулак с размаху вошел князю в грудь. Легко, почти игриво пробив ребра, мышцы, позвоночник насквозь.

Бельский захлебнулся собственным вскриком, дернулся раз, другой. Забился в конвульсиях, пуская кровавые пузыри. А потом обмяк, повисая на разворотившей грудину лапе.

Тварь брезгливо стряхнула остывающий труп и отвернулась. Тяжело ступая, направилась прочь, в сторону руин. Ее до сих пор окутывала аура безумной, всепоглощающей ярости. Казалось, даже гибель злейшего врага не смогла утолить эту жажду…

Труп демонического князя остался лежать в пыли, раскинув руки. Глаза его были широко раскрыты и смотрели в небо невидящим застывшим взглядом. А вокруг медленно расползалась темная лужа.

Но его убийце было все равно. Чудовище, в которое обратился Костя Безумов, утратило последние крохи человечности. Превратилось в бездушную машину для убийств.

И горе всем, кто встанет на его пути…

Монстр тяжело ступал по руинам, оставляя за собой глубокие следы в пыли и каменном крошеве. Ярость все еще клокотала в его груди, требуя выхода. Хотелось крушить, ломать, убивать. Неважно кого. Лишь бы утолить эту безумную жажду.

Вдруг впереди, среди обломков, что-то шевельнулось. Монстр замер, угрожающе наклонил голову, принюхиваясь. В воздухе отчетливо запахло мокрой шерстью…